– Что ты знаешь о Винсе и Вероне?

– Не много, – ответила Полли. – Месяц назад они неожиданно появились здесь и сделали дельное предложение, которое совет музея принял с восторгом. Винс брался составить каталог печатных станков, а за это ему предоставили дом с бесплатным проживанием. Эти станки уже просто не знали, куда девать, так что появление на сцене Винса было воспринято как Божье благословение.

– Тебе не кажется, что его предложение было подозрительно щедрым?

– Вовсе нет. Он пишет книгу по истории книгопечатания, и для него это уникальная возможность увидеть настоящее оборудование, которое использовалось сто – двести лет назад.

– Любопытно было бы выяснить, откуда он узнал про станки.

– Он ведь изучает книгопечатание и, кажется, неплохо его знает.

Квиллер усмехнулся.

– За годы моей карьеры, Полли, я разговаривал с несколькими тысячами человек, и я могу определить разницу между: а) теми, кто знают, о чём они говорят, и б) теми, кто просто зазубрил какие-то вещи из книжек. Я не думаю, что Бозвел относится к категории «а».

– Но эта работа дает ему возможность многому научиться, – продолжала упорствовать Полли. – В библиотеке он всё время берет книги по этой теме. Благодаря Гудвинтеру Старшему наша библиотека располагает самым полным в северо-восточных штатах собранием книг по истории печатного дела.

Квиллер вспушил усы.

– Кофе? – предложил он.

– Винс ведь ещё работал аукционистом, – добавила Полли.

– Или балаганным зазывалой. Его голосина и мертвого поднимет. В том, что делает Бозвел, есть одна деталь, которая меня озадачивает. Каждый раз, как я возвращаюсь в музей, его фургон отъезжает от амбара. Сегодня я обнаружил, что он сообщает Вероне по радиотелефону, что идёт домой обедать, и подозреваю, она таким же образом предупреждает его, когда я сворачиваю на улицу Чёрного Ручья. Я хочу как-нибудь на днях обмануть его: отъеду от музея на машине, потом оставлю её где-нибудь и потихоньку проберусь домой пешком по другой дороге.

– Квилл, ты прирожденный сыщик! – засмеялась Полли. – Тебе не хватает трубки и увеличительного стекла.

– Можешь смеяться, – обиделся он, – но я тебе расскажу кое-что ещё: когда Коко не спит, он почти всё время проводит в кухне на подоконнике, глаз не спуская с амбара.

– Наверное, хочет увидеть кошек из амбара или полевых мышей.

– Можешь считать так, но, насколько я разбираюсь в поведении котов, – он со значением пригладил усы, – здесь сокрыто нечто совершенно другое. У меня есть теория, хотя ещё не до конца продуманная, что Бозвел занимается в этом амбаре какими-то тёмными делишками. В этих ящиках он ищет вовсе не печатные станки. А когда находит, то подгоняет фургон к дверям, через которые раньше загоняли скот, загружается и едет развозить товар.

– Какой товар? – спросила Полли с недоверчивой улыбкой.

– У меня нет улик, – ответил Квиллер, – я не готов этого сказать. Если бы вооружиться ломом и провести часок в амбаре, я бы кое-что выяснил. Вспомни, Бозвел – первый, кто дотрагивался до этих ящиков с прошлого года, со времени смерти Гудвинтера Старшего. Как он о них узнал? Кто-то из Мускаунти ему сообщил, и этот кто-то, возможно, помогает ему сбывать товар.

Полли взглянула на часы,

– Квилл, всё это очень интересно – запутанно, но весьма любопытно, – всё ещё улыбаясь, сказала она. – В следующий раз обязательно расскажешь мне поподробнее. А сейчас, боюсь, я должна извиниться и идти. Бутси весь день был один, и маленькому уже пора покушать.

Квиллер пригладил усы.

– Когда ты уезжаешь в Локмастер?

– Завтра вечером. Бутси я завезу по дороге. Я тебе передам его специальную еду, туалет и щетку. Ему знаешь как понравится, если ты его иногда будешь расчёсывать и гладить! Он такой ласковый! И приучен ходить куда надо. У него так мило получается: поскребется в своём ящичке и сядет, а мордочка его черноносая такая довольная-довольная.

Полли вернулась на стоянку около библиотеки и, прежде чем сесть в машину, как бы невзначай оглянулась по сторонам, не следит ли кто. Квиллер из осторожности выждал несколько минут, закинул велосипед себе в багажник и направился в сторону Норд-Миддл-Хаммока, где его с нетерпением ожидали два сиамских кота, напряженно глядя на морозилку.

– Угадайте, кто придет завтра к обеду? – объявил он. – Чудище!

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Вечером в понедельник, часов в восемь, Квиллер готовился к приёму гостей: охладил сидр, поискал бумажные салфетки, выложил на блюдо пончики, которых хватило бы на десятерых, и разжёг огонь в обоих каминах. Вдруг ни с того ни с сего в кухню откуда-то примчался Коко и вспрыгнул на окно, которое выходило в сторону амбара. Для Квиллера окно с наступлением темноты было лишь тёмным прямоугольником, в котором отражалась кухня, но Коко видел за ним нечто такое, что волновало его.

Квиллер прикрыл глаза ладонью и вгляделся в темноту. Во дворе прыгали два огонька, и ему сразу же вспомнились прыгающие огоньки на касках шахтёров-привидений, о которых рассказывал Гомер. Но эти огоньки были не такие, они беспорядочно метались и описывали широкие дуги. Когда они приблизились, Квиллер смог различить два лица и узнал Кристи и Митча. Они шли с фермы Фагтри пешком с фонариками в руках – шли вдоль Ивовой тропинки – и подходили к музею со двора.

Квиллер встретил их у дверей в сопровождении своего начальника службы безопасности.

– Такой хороший вечер, мы решили пройтись, – сказала Кристи. – По тропинке вдоль ручья – самый короткий путь, но к вечеру там становится жутковато. Митчу надо будет в этом году на Хэллоуин сводить туда ребят и там рассказывать им жуткие истории о привидениях. – Она крепко обняла Квиллера и протянула ему пластмассовую коробку с козьим сыром. – С тех пор как вы рассказали мне о предложении Клингеншоенского фонда, я не могу прийти в себя от восторга.

Мужчины пожали друг другу руки, и Квиллер сказал:

– У вас прекрасная шотландская фамилия. Моя мать была из Макинтошей.

– Да, клан Огилви восходит к двенадцатому веку, – с явной гордостью проговорил Митч. – Моя семья приехала сюда из Шотландии в тысяча восемьсот шестьдесят первом году.

– И я случайно узнал, что ваш дедушка выигрывал все конкурсы по орфографии с закрытыми глазами.

– Понятно, вы разговаривали с Гомером. Что ни говори, а у этого старикана отменная память!

– Я сотку вам шарф с тартаном 13 Макинтошей, – пообещала Кристи, – вот только выкопаю из маминого хлама свой ткацкий станок… Ух ты! Какой красивый кот! Он не укусит?

– Уж во всяком случае не того, кто приносит козий сыр. Где расположимся? В гостиной или на кухне за большим столом? Камин есть и там и там.

Они выбрали кухню. Пока Квиллер разливал сидр, Митч сунул спичку в угольки камина и Кристи зажгла розовые свечи, оставленные на столе миссис Кобб.

– Как уютно, проговорила она. – Айрис часто приглашала нас выпить лимонаду с пирожными. Митч, тебе бы хотелось здесь жить?

– Конечно да! Сейчас я живу в Пикаксе над аптекой, – пояснил он для Квиллера. Интересно, много ли желающих получить должность Айрис Кобб.

– Какие у вас аргументы, Митч?

– Ещё в школе я состоял в Историческом обществе и много читал об антиквариате, я вхожу в комитет Гомера, руковожу детишками, которые работают во дворе. Кроме того, у меня есть кое-какие идеи по поводу того, что можно бы было здесь организовать, живи я при музее постоянно.

– И ещё он умеет поладить ну просто со всеми, – вставила Кристи. – Даже с Амандой Гудвинтер. Даже с Адамом Динглбери.

– Старина Адам больше не будет здесь появляться, -отозвался Митч. – Он переехал в дом престарелых, но ум у него ещё острый.

– И до сих пор щиплет девушек, – добавила Кристи.

– Вам нужно взять у него интервью для своей колонки, мистер Квиллер, пока ещё не поздно.

– Митч, зовите меня Квиллом. Адам сможет рассказать историю с привидениями?